Давайте договоримся на берегу, чтоли? О процессе писать мне не хочется, вернее - толком то и писать нечего... А хочется писать всякое о жизни, о Бегемоте, о том, что на улице холодно и уши мерзнут, о том, что в ящик кинули новогодние листовки... Называть я их буду "Радиостанция Трусохвостик", потому что буду я нести всяую пургу "в эфир", а вы, если не хочется читать - и пролистывайте Зато честно. Но зато если хочется читать - добро пожаловать И комментировать можно и нужно

Я нынче домохозяйка совсем, спасибо кризису. Сижу на шее у нашего мужа-отца и ножки свесила. Пытаюсь найти подработки, но все, что я умею - нынче не нужно, а что нужно - я не умею. Максимум, что я умею - это складывать буковки так, что мне нравится, но таких кругом пруд пруди, и складывать буковки за денежки у меня не получается. Добро еще муж-отец вздыхает, глядя на исчезающие финансы, но и только. 

Каждый вечер, по дороге из садика домой я крепко сжимаю маленькую ручку Бегемота в своей ладони, и слушаю, улыбаюсь, и слушаю. Он растет, он смешной, ему пока все интересно - когда выпадет снег, почему в кинотеатрах еще нет Мадагаскара-3, как выиграть в Лего-гонки. Каждый вечер я захожу в группу, и перебираю в руках поделки, выискивая знакомое имя, и смотрю - то на маленького желтого цыпленка, то на смешной половичок из цветной бумаги с неровно отрезанными полосками, то на гриб из пластилина. Я не смею роптать - у меня есть теплое счастье, мое солнечное, и бесконечное счастье с фигуркой "беременный гвоздик", с животика которого сползают, не задерживаясь на отсутствующей попе и бедрах, любые штанишки. Я покупаю ему подтяжки и затягиваю потуже веревочки. Я варю суп и делаю котлетки, как он любит. Мы кормим по дороге в сад голубей, а на обратном пути заходим в магазин за молоком и чупа-чупсом. И я почти счастлива.

но иногда, как сегодня вечером, пробежишь по шумной улице Москвы, в которую по нынешним нашим временам я почти не выбираюсь - дорого, да и времени жаль. Бегу, и оглядываюсь по сторонам - на кофейни, которые я когда-то любила, на магазины, в размерный ряд которых я когда-то вмещалась. И тоска мягкой лапкой сдавливает грудь: "Ты совсем обабилась, растолстела, разленилась. Ты утонула в своем мирке, в своем болотце", и становится так тошно на душе - от того, что не сбылось, не склалось...

А потом, в чьем-то чужом ЖЖ, ты случайно наткнешься... И стиснет горло взаболь и взаправду, и станет трудно дышать - твои руки пусты, а тесты смеются одною полоской, выгибая ее в ехидную улыбку, а потом можно плакать, застирывая новые белые плавочки, что одела из чувства отчаянного противоречия, и конечно же зря. И покажется сразу: "И разве обабилась? Ты красива, и волосы длинные, и ногти накрасим сегодня бледно-розовым, и пожалуй купим новый лифчик, лишь бы не зря..."

А потом пойдешь в ванну, умоешься ледяной водой - так чтоб пальцы заныли от холода, встряхнешь головой от морока... Ты просто женщина, в самом расцвете сил. Что же плакать о неслучившемся? И пойдешь разорять холодильник...

А небо ноябрьское серое-серое, цвета "мокрый асфальт", а по ночам - с синевой, в которой купаются звезды. И можно смотреть вверх и подставлять ладони:"Звездочка светлая, звездочка ясная - я тебя жду". Только прежде - нужно с них облизать шоколад.