Автор: Парфенова О. А., Москва.

«Деспотичная» мать, «шизогенная» мать, «шизофреногенная» мать, «отвергающая» мать, «сверхопекающая» мать - термины, отражающие тип поведения матерей, введенные в практику психиатрами и психоаналитиками (в большинстве доступной литературы рассматриваются как синонимы) - тип матери, доминирующей и не заинтересованной в потребностях других, с сильной тревожностью и властностью, осуществляет постоянный контроль за действиями ребенка и зорко следит за четким исполнением написанного плана (в особенно тяжелых случаях, когда не встречает сопротивления, контроль может осуществляться и до пенсии "ребенка").

Концепцию шизофреногенной матери предложила немецкий психиатр Фрида Фромм-Райхманн, которая развила представление Фрейда о том, что холодные или чрезмерно заботящиеся о воспитании родители могут привести в движение шизофренический процесс.

При лечении больных шизофренией она обратила внимание на их матерей и описала этих матерей как холодных, доминантных и незаинтересованных в потребностях ребенка. Эти матери постоянно сообщают о своем самопожертвовании, в то время как на самом деле используют детей для удовлетворения собственных нужд. Одновременно они проявляют гиперопеку и, в то же самое время, отвергают ребенка, т.е. дезориентируют ребенка и подобными действиями «готовят почву» для шизофренического функционирования.

Г. Бейтсон предложил теорию двойной связи, по которой возникновение и развитие шизофрении объяснялось, прежде всего, особенностями общения в семье больного: в детстве, в его семейном окружении. Длительное детальное (с подробной киносъемкой) изучение некоторых "шизогенных" семей, показало, что ребенок в такой семье находится в особых условиях, и ключевое положение в развитии болезни чаще всего - у матери.

Было установлено, что происходящее в этих семьях, плохо вяжется с обычным представлением о материнской любви: мать "вгоняет" ребенка в шизофрению с помощью точно описанного механизма, который Бейтсон назвал "двойной связью".

Мать, как правило, имитирующая отсутствующее чувство любви к своему ребенку, не выносит сближения с ребенком, но пытается поддерживать с ним связь, требуемую приличием.

Ребенок, нуждающийся в материнской любви, инстинктивно тянется к матери, поощряемый ее словесным обращением.

Но при физическом сближении у такой матери начинает действовать механизм отталкивания, который не может проявиться в прямой и недвусмысленной форме и маскируется каким-либо косвенным способом: мать придирается к ребенку по любому случайному поводу и отталкивает его, высказывая это на более абстрактном уровне, чем первичный уровень "материнской любви". У ребенка практически всегда находится какой-нибудь недостаток, он всегда оказывается в чем-нибудь виноват; например, его любовь к матери объявляется неискренней, потому что он не сделал того или другого. Таким образом, ребенок воспринимает противоположные сообщения, выражающие притяжение и отталкивание, и обычно на разных логических уровнях: притяжение выражается в более простой и прямой форме, а отталкивание – в более сложном, замаскированном виде, с помощью несловесных сигналов, мимики, жестов, или рассуждений, ставящих под сомнение его любовь к матери.

Оказалось, что практически все внушения матери в такой семье имеют двойной характер: на низшем уровне мать внушает ему, что он не должен драться с другими детьми, а на высшем, более абстрактном уровне – что он должен "защищать свое достоинство", "не давать себя в обиду", и т.д. Конечно, во всех случаях ребенок оказывается виновным, поскольку он не исполняет либо первого, прямого внушения, либо второго, косвенного. Этот конфликт между двумя уровнями общения, при котором ребенок "всегда виноват", и называется двойной связкой (двойным посылом).

У ребенка постоянно в ходе общения с такой матерью возникает практически безвыходная ситуация: "Если я хочу сохранить «любовь» матери, я не должен показывать ей, что люблю ее; но если я не покажу, что люблю ее, я ее потеряю".

Другие исследования в этой области показали, что больные шизофренией, как правило, уже в раннем детстве не давали матери особых поводов для беспокойств: быстро развивались, рано начинали говорить, легко отлучались от груди и привыкали к новой пище, быстро усваиваивали правила гигиены, редко плакали - одним словом, не доставляли матери беспокойства. Словно он (ребенок) существует, чтобы выполнять желания матери, было выдвинуто предположением, что уже в самом раннем возрасте на подсознательном уровне ребенок воспринимает истинные чувства своей матери и боится проявлять свои собственные желания и настаивать на их выполнении. Шизофреногенная мать воспринимает своего запуганного ребенка, не смеющего быть самим собой - как послушного и прекрасного.

Требования шизофреногенной матери, ее ожидания и формируют у ребенка первоначальную систему «ложного я».

Из него вырастет такой же удобный для всех взрослый - со сложной системой «ложного я», отвечающей ожиданиям многих людей. Но в какой-то момент баланс между полномочиями «истинного» и «ложного» я нарушается - «ложное я» становится все более самостоятельным и контролирующим все большее число аспектов жизни шизоида.

«Истинное я» катастрофически теряет ощущение как реальности мира, так и собственной реальности - и начинается болезнь.

Открытый таким образом механизм двойной связи ("двойного посыла") не ограничивается только отношениями между матерью и ребенком, а представляет очень распространений тип взаимоотношений в семье и обществе.

С практической точки зрения ясно, что не у всех деспотичных матерей дети страдают шизофренией.

Считается, что здоровая реакция ребенка на лицемерие матери – это сопротивление: почувствовав противоречия между требованиями матери, ребенок начинает их "комментировать", то есть высказывать и/или доказывать несправедливость матери и отстаивать свою правоту. Однако, мать реагирует резко: запретом комментировать ее поведение (например, угрожает отдать ребенка в детский дом, выгнать на улицу, сойти с ума или умереть, и т.д.). Таким образом мать пресекает попытки ребенка сопротивляться.

Отец, как правило, тоже не может помочь ребенку, поскольку в "шизогенных" семьях отец ребенка либо подавлен своей женой, либо рано уходит из семьи.

По мнению многих исследователей у деспотичной матери из дочери вырастет точная ее копия, т.е. дочь впоследствии тоже станет деспотичной матерью; а сыновья деспотичной матери отличаются склонностью к асоциальному поведению, они становятся алкоголиками, наркоманами, маньяками, преступниками, ; а также шизофрениками и/или просто неудачниками....

Поведение, обычно не приводящее к немедленной смерти, но являющееся опасным и/или сокращающее жизнь (пьянство, курение, отказ от медицинской помощи при серьёзных заболеваниях, нарочитое пренебрежение ПДД или техникой безопасности, экстремальный спорт без надлежащей тренировки и экипировки, пренебрежение опасностью во время боевых действий), при том, что совершающий понимает его опасность, но возможный риск ему безразличен - является саморазрушающим, а по сути расценивается как скрытый суицид.

Психоаналитик Марина Тарханова достаточно красочно высказалась относительно деспотичных матерей.

Такая мать всегда найдет поводы для упреков. Властной матери нужен такой ребенок, чтобы всегда жил по ее указке и никогда не становился самостоятельным, она считает, что ее ребенок обязан отождествить себя с тем образом, который создала относительно его в своем воображении его мать, ребенок обязан забыть про свои собственные желания.

Сопротивление, непослушание и возражения будут жестоко подавлены.

Существенным отличием деспотичной матери является следующее: мать предписывает ребенку не только, что делать, но и что думать и какие чувства испытывать. Кроме того,деспотичная мать заранее принимает меры профилактики свободомыслия: осуществляет тотальный контроль по схеме, напоминающей схему обращения в фанатика-сектанта.

При этом она может много говорить о любви и проявлять показную гиперопеку, однако это скрытая форма манипуляции и источник «двойного послания».деспотичная мать не способна критично оценивать свои действия относительно чрезмерной опеки, она не замечает последствий своего давления и всегда твердо убеждена в том, будто знает «что такое хорошо и что такое плохо».

Из личной практики приведу пример. Прилежная, послушная девочка, отличница, всегда бесприкословно выполняла просьбы взрослых, вежлива, предупредительна - одним словом- идеальный ребенок. Мать, проявляя к ней жестокость (побои) внушала своей дочери: " - если ты раскажешь кому-нибудь что твоя мать бьет тебя, все подумают, что ты дрянь; ты доводишь свою мать до такого состояния, что она бьет тебя! Вот я была хорошей девочкой, твоя бабушка никогда меня не наказывала !". Мать запрещала ей дружить с одноклассниками, ходить в гости к другим детям, т.е. всячески пресекала контакты ребенка с окружающим миром. Удивительно ли, что эта девочка сторонилась сверстников и у нее не было друзей, что она никогда и никому не рассказывала о побоях дома?

Отношения властной матери и ребенка парадоксальны и всегда трагичны. Мать обладает в миллион раз более могучими инструментами для «промывания мозгов», чем любой гуру в деструктивной секте - потому что мышление ребенка не обладает критическим оцениванием, потому что он нуждается в матери и любит ее такой, какая она есть; потому что он очень желает исполнить ее требования и страдает, если этого не удается... А требования деспотичной матери всегда неадекватны его возможностям. Ребенку даже нельзя выразить несогласие, а если он все же осмелится, то будет жестоко наказан. Неспособность выполнить высокие материнские требования, ее постоянные разочарования надолго врежутся в память, откликаясь чувством неизгладимой вины.

Находясь под давлением этих ожиданий всю жизнь, человек воспринимает свою неспособность как нечто само собой разумеющееся, становится неудачником в своих отношениях с миром, чем еще больше раздражает свою мать и увеличивает ее прессинг...

(С)